Смотрите полное интервью с Народным Художником России Н.С. Сафроновым.Свою Джоконду я еще не написал Никас Сафронов. Один из самых популярных художников России. В этом году Никасу Сафронову присвоено звание Народный художник России. Хотя сам Никас Сафронов считает, что народным художником он является уже не одно десятилетие. И он, конечно, прав. Нам рассказывали многие галеристы, что у них постоянно спрашивают, у кого можно заказать портрет. И в этом контексте всегда звучит фамилия Сафронов. Мы побывали в гостях у популярного художника, чтобы поздравить его с присвоением почетного звания и задать ряд вопросов про современное искусство, каким его видит российский мастер. - Никас Степанович, скажите, пожалуйста, что сейчас представляет собою «современное искусство»? - Я делаю много выставок. Я пропагандирую искусство. Выставки проходят очень успешно. Я хочу, чтобы современное искусство было доступно не элите, а простому человеку. В этом я вижу свою задачу, так как искусство сегодня закрытое. Искусство элитарное. Возьмем, к примеру, западных авторов. Пусть это будет Джефф Кунс, пусть это будет Дэмьен Херст, Джексон Поллок, Марк Ротко, Энди Уорхол. Все, что они делают, – это элитарное искусство. Contemporary Art. Простые люди не понимают всего этого. Они не понимают современное искусство, то, которое возникло сегодня, в 20-м веке, в 21-м веке. Западные тренды распространились и на Россию. Самый известный сегодня художник - китайский художник Ван Вэй. Чем он знаменит? Первое, он снимает трусики своей жене, и она показывает причинные места Мао Цзедуну. Второе, жена разбивает вазу, которой две тысячи лет, топчет ее, и говорит, что это семечки. Ни китайцы, ни русские не понимают этого. И запад не понимает этого. Сегодня искусство превратилось в финансовый инструмент. Картины и имена художников раскручивают, пиарят, включаются специальные люди, специалисты в этой области.
- Но ведь цену на арт-рынке определяют аукционы… - Что такое аукцион? Аукцион – тоже, в общем-то, вещь сложная, но, в то же время, очень объяснимая. Компания, группа людей собирается продать картину. Продает ее на аукционе за 5 или 10 миллионов долларов, за 20 миллионов. Кто-то покупает ее. После продаж на аукционе картина приобретает вес. Но все мы знаем, что часто на аукционах работы покупают свои подставные люди.
- Чтобы создать имя художника? - Это все тоже понятно. Вся структура и механизм этого движения.
- А какие, на ваш взгляд, задачи стоят перед искусством? - Искусство должно вызывать восторг. Как пример. Утром просыпается город Флоренция. Видит, стоит голый Давид - величайшее произведение Микеланджело. Как Микеланджело стал известным? Микеланджело, покупал очень много мрамора. И этот мрамор куда-то пропадал. Но как только находили античные скульптуры, Микеланджело приходил первым и говорил: «Это Нерон. Второй век до нашей эры». Скульптуру потом продавали за большие деньги. И как-то раз Микеланджело разоблачили. Нет, его не казнили, не наказали, не посадили в тюрьму. Папа Римский вызвал Микеланджело и говорит ему: «Ну, раз ты умеешь так под античных авторов работать, работай на меня». Вот так был обнаружен великий художник, который доказал своим трудом, что он гениальный скульптор.
Сегодня искусство не обязательно понимать, достаточно раскрутить и распиарить имя художника.
Сегодня появились NFT-токены. И сейчас не обязательно даже уметь рисовать. Ты создаешь что-то на компьютере, выставляешь это в мировое интернет-пространство. Будет ли это существовать через сто лет? Вопрос.
Это - современные технологии. Люди привыкли к ним. Искусство перестало быть народным, а стало просто финансовым продуктом, арт-объектом. Арт-объектами стали жвачка от Мэрилин Монро, туфелька от какой-нибудь Брижит Бардо.
Но люди хотят увидеть живое, настоящее искусство. Ленин писал: «Искусство принадлежит народу». Но сегодня искусство уже не принадлежит народу. Я стараюсь его вернуть людям. Да, многие сегодня знают, кто такие Босх, Брейгель. Они это воспринимают. Здесь люди видят, что их не дурят. Они видят, что это - профессиональная живопись.
Есть анекдот. К Пикассо пришли клиенты. Он водит их по своим комнатам. Говорит: «Вот это мой автопортрет, вот это портрет моей жены». Клиенты: «Надеемся, у вашей пары нет детей?»
- Где можно увидеть ваши картины? - Я много лет провожу выставки в разных городах России. Например, в Оренбурге. Мои работы есть в разных музеях. Был интересный случай. Оренбург. Выставка. Последний день. Завтра выставка закрывается. Включили мониторы, на ночь опечатали все, поставили замки. Пломбы поставили, а утром включили мониторы, а там шары летают по залу. Энергетика от людей. Я смотрел фильм BBC про пирамиды, там такие же шары летают. Энергетика. Почему картины лечат? Иконы мироточат и лечат? Потому, что в них присутствует энергетика людей. Люди восхищаются, у них есть чаяния, у них есть надежда. Это все работает на тонком плане.
- Искусство перестало быть «настоящим»? - Сегодня это не обязательно. В цветочный магазин пришел мужчина и говорит:
- Девушка, можно мне вот эти цветочки?
- Молодой человек, вы же для своей девушки берете? Цветочки-то искусственные.
- Так у меня и девушка искусственная.
То есть сейчас уже все искусственное.
- Никас Степанович, ваши работы нравятся людям, потому что они чувствуют, что вы искренний, что вам интересны люди, с которыми вы общаетесь, портреты которых вы пишете…? - Мне люди вообще интересны. Разные люди. Совершенно разные типажи. Сейчас, например, я пишу детей Федора Добронравова. Потом есть такой Володя Стеклов. Я хотел сделать его портрет. Стеклов должен был полететь в космос. К сожалению, не получилось это у него. Замечательный актер. Он хочет, чтобы я сделал ему спектакль, оформил булгаковскую «Мастер и Маргарита». Я дружил с Валентином Гафтом, который создал около 200 стихотворений на темы моих картин. Я ему рассказывал сюжет, откуда я черпал вдохновение. А он писал стихи. Говорухин Слава. Трушкин Анатолий Алексеевич – сатирик, который писал для «Деревенские рассказы» Михаила Евдокимова. Жорес Иванович Алферов. Это все совершенно разные люди. Академик Лихачев. Все разные. По своему восприятию мира. Они интересные люди, с ними приятно беседовать. От них многое узнаешь. Чувствуешь себя школьником. Может быть, ты не понимаешь всех деталей, про которые они рассказывают, но потом ты уже становишься гуру и уже передаешь эти знания, которые ты получил, другим людям. Через картины.
Я помню одну китайскую притчу. Сын - студент пошел к отцу - студенту, и они пошли к деду - студенту. Вся жизнь это - учеба. Именно тогда ты не стареешь, когда твой мозг работает и ты чувствуешь себя востребованным.
- Должен ли портрет нравиться? -Да. Я все-таки за то, чтобы портрет нравился. Когда я писал портрет Алиева в конце 90-х годов, тогда он был первый президент Азербайджана, мне сказали, что его рисовали 350 художников, и ни один портрет ему не понравился. Я сделал один сеанс, второй сеанс не получилось организовать. Алиев спешил куда-то. В Азербайджане меня принимали на очень высоком уровне. Сказали, Никас Степанович, не волнуйтесь. Если портрет не понравится Алиеву, его просто отправят в запасник. Ничего страшного, вас все равно будут здесь любить и будут всегда рады видеть.
Я очень волновался, у меня уже и кусок хлеба не шел. И когда я вернулся в Москву, то подумал: «Что я так переживаю? Это даже не мой президент. Ну, напишу портрет таким, какой он есть». И это оказалось лучшим решением. А все до меня старались угодить.
Я стараюсь довести портрет до совершенства, до понимания, я пытаюсь угадать характер и психологический образ человека. Это не всегда получается. Конечно, я не могу сказать, что все мои работы идеальны. У Леонардо было 12 картин и не все они совершенны. У Микеланджело есть гениальные произведения и в живописи, и в скульптуре. Но есть огромное количество брака. То маленькая голова, то огромный торс, то короткие ноги, то длинные руки и так далее и так далее. Но достаточно одного Давида. Достаточно для того, чтобы войти в Историю и стать величайшим скульптором и художником всех времен.
- У вас образование психолога. Для вас важна психология? - Психология. Я пишу многих, но не всех. Мне каждый человек интересен по-своему. Патологический убийца или вор, но находящийся на свободе. Ты хочешь понять его характер, как психолог, как художник хочет понять. Не всегда это получается. Поэтому я изучал разных мастеров от Рембрандта до Веласкеса. Я пытался найти, научится писать в стиле Караваджо или писать в стиле скажем импрессионистов, или в стиле кубизма. У меня есть портреты Софи Лорен и в кубизме, и в дадаизме, и в сюрреализме. Я давно дружу с Софи. С детства для меня она была некой музой. Или, к примеру Клинт Иствуд. Как написать его? Это же пират северного флота. Морщины. Красивый, как Бельмондо. Ты начинаешь искать технику. Как его изобразить, чтобы он был похож. И ты пишешь портрет на специально подготовленном разноцветном мозаичном холсте. Потом это все шлифуешь. Потом что-то прописываешь, какие-то детали, как ты его видишь. И получается образ человека, узнаваемый по его типажу, по психотипу. И это нравится всем, кто видит этот портрет.
- Как отличить хорошего художника? Истинное искусство от временного, ненастоящего? - В Японии есть литературная премия. Работы подаются на конкурс анонимно, под псевдонимами. Вы написали произведение, получили за него эту премию. Второй раз вы уже не можете подписать свое произведение этим же псевдонимом. Вы должны изменить псевдоним, и никто не должен знать, кто написал данное произведение. Если роман, рассказ снова получит премию, значит вы - талант.
- Были ли у вас произведения о грустном? - Конечно. В этой жизни у меня было всякое. Как в анекдоте. Поймал рыбак золотую рыбку и просит, чтобы она выполнила его желание, чтобы в его жизни было все. Отпустил рыбак рыбку. А она и говорит: «Теперь у тебя все БЫЛО».
Конечно было. Меня попросили написать картину по событиям 11 сентября. Прислали фотографии, разорванные животы, кричащие люди, падающие башни. Я нарисовал ангела, свернувшегося калачиком на развалинах. И ничего больше. Это тоже грустное, печальное. Я был в Порт-Артуре в Китае на кладбище. Там стоит крест и на нем написано: «До скорой встречи, милый друг».
В искусстве должна быть Вечность. Должно быть продолжение. Я специально учился, чтобы понять, осмыслить старых мастеров – Гойю, Караваджо. Очень важно прочувствовать их. Я нашел способ использовать этот огромный опыт. В Искусстве нужно всегда рассчитывать только на свои возможности, свои силы.
- А какой стиль живописи вам ближе? - Однажды в Южной Америке мы случайно попали в племя каннибалов. Рухнул самолет, и мы вынуждены были сделать экстренную посадку. Оказалось, что там живет племя каннибалов. И благодаря тому, что я нарисовал портрет вождя, нас угостили, напоили, накормили. А, если бы я был абстракционист? Лишился бы сегодня головы, может быть, они меня бы уже съели с фруктами, с овощами, сварили в котле.
- Скажите, пожалуйста, вы достигли в живописи всего, что бы вам хотелось? - Свою Джоконду я еще не написал...
Полное интервью с Никасом Сафроновым смотрите на нашем сайте
https://artlife.press/safronov#